/* Google analytics */

Wednesday, April 18, 2018

Антикварий. Вальтер Скотт


Один из моих любимых романов Вальтера Скотта, несмотря на всех Айвенгов и Роб Роев. Или, точнее говоря, наравне с ними. Говорят, что и у самого Скотта это был один из любимых его романов. Это всего третий роман, написанный Вальтером Скоттом в 1816 году (первые два — «Уэверли» и «Гай Мэннеринг»), но написан он мастерски. Насколько я знаю, Скотта в нынешней Великобритании не очень-то ценят, предпочитая Диккенса и Джейн Остен, но как раз «Антикварий» показался мне очень диккенсовским романом. В отличие от поздних романов Скотта, тут события происходят в начале девятнадцатого века, но главные действующие лица — историки, а исторические события играют свою роль в сюжете:

Особое значение в романе обрела тема старины, что и подчеркнуто в самом заглавии. Как уже отмечалось, почти все персонажи романа так или иначе помешаны на старине. Они ищут в прошлом объяснения и оправдания нынешнего положения вещей, прежде всего — своего собственного положения, которое они стремятся укрепить или улучшить. Кто ищет старинные клады в надежде на сказочное обогащение, кто — предания, подтверждающие или, напротив, опровергающие различные семейные тайны, кто просто хочет сказать: как было, так и будет. Есть и мошенники, наживающиеся на интересе к старине людей, одновременно корыстных и простодушных.

Как это нередко бывает у Диккенса (но нечасто у Скотта), у многих действующих лиц говорящие имена: судебный исполнитель Суипклин, ученый Драйэздаст, почтальон мистер Мейлсеттер. Обычно такие имена мне не нравятся, очень уж искусственно они звучат, но на фоне других героев «Антиквария» — Монкбарнса, Маклбекита, О'Фаулсхью, Охилтри, Дюстерзивеля — они звучат заурядно. Характеры персонажей так же причудливы, как их имена. Как отметил сэр Вальтер (см. цитату выше), почти все они помешаны на старине. Добавлю, что остальные помешаны на чем-то другом. Кто-то ищет сокровища, кто-то сражается с тюленями, а старый Эди Охилтри — лицензированный нищий, который отказывается от изрядной суммы денег, лишь бы иметь возможность бродяжничать и дальше. Это, конечно, не говоря уж о влюбленных, которые помешаны друг на друге. Все эти люди изъясняются очаровательно многословно, цитируя забытых поэтов к месту и не к месту, но всегда с юмором:

— Что вы тут затеяли, пакостницы? — вдруг закричал он.

Грязная, босоногая служанка, застигнутая в минуту страшного преступления — уборки sanctum sanctorum, бросила пыльную тряпку и убежала в противоположную дверь от лика разъяренного хозяина. Но молодая леди, присматривавшая за работой, не сдавала своих позиций, хотя, по-видимому, несколько оробела.

— Право же, дядя, в вашей комнате был ужаснейший беспорядок, и я зашла присмотреть, чтобы Дженни все положила на прежнее место.

— А кто позволил тебе — да и Дженни тоже — вмешиваться в мои личные дела? (Мистер Олдбок ненавидел уборку не меньше, чем доктор Оркборн или любой другой завзятый ученый.) Ступай, занимайся своими вышивками, обезьяна, и не попадайся мне здесь опять, если тебе дороги уши! Уверяю вас, мистер Ловел, что последний набег этих мнимых друзей чистоты оказался для моей коллекции почти таким же роковым, как посещение Гудибраса для собрания Сидрофела. И я с тех пор не знаю, где

… Мой старый календарь, который
Был врезан в медный верх доски.
Где нэпировские бруски,
Где лунные часы, амфоры,
Созвездья из цветных камней,
Игрушки прихоти моей,

и так далее, как сказано у старого Батлера.

Во время этого перечисления потерь молодая леди, сделав реверанс перед Ловелом, воспользовалась случаем и скрылась.

— Вы задохнетесь тут в тучах пыли, которую они подняли, — продолжал антикварий. — Но уверяю вас, что около часа назад это была древняя, мирная, спокойная пыль и оставалась бы такой еще сто лет, если бы ее не потревожили эти цыганки, всюду сующие свой нос.

Исторические ценности, собиранием которых увлечены почтенные джентльмены, включают в себя, в частности, следующее:

Ловел немало потешался, слушая такие речи старого джентльмена, и, хотя не мог полностью оценить достоинства того, что было перед его глазами, все же восхищался, как и ожидалось от него, сокровищами, которые показывал ему Олдбок. Здесь были издания, почитаемые как первые, а тут стояли тома последующих и лучших изданий, ценимые едва ли меньше. Тут была книга, примечательная тем, что в нее были внесены окончательные авторские исправления, а подальше — другая, которая — странно сказать! — пользовалась спросом потому, что исправлений в ней не было. Одной дорожили потому, что она была издана ин-фолио, а другой — потому, что она была в двенадцатую долю листа, некоторыми — потому, что они были высокие, другими — потому, что они были низенькие. Достоинство одних заключалось в титульном листе, а других — в расположении букв слова «Finis». Не было, по-видимому, такого отличия, хотя бы самого мелкого или ничтожного, которое не могло бы придать ценность книге, при одном непременном условии — что она редкая или вовсе не встречается в продаже.

Не меньшее внимание привлекали к себе оригиналы печатных листков «Предсмертная речь», «Кровавое убийство» или «Чудесное чудо из чудес» в том изрядно потрепанном виде, в каком их когда-то продавали вразнос на улицах за более чем скромную цену в одно пенни, хотя теперь за них давали вес этого же пенни в золоте. О них антикварий распространялся с увлечением, восторженным голосом читая замысловатые названия, так же соответствовавшие содержанию, как раскрашенная вывеска балаганщика соответствует животным, находящимся внутри. Например, мистер Олдбок особенно гордился «уникальным» листком под заглавием «Странные и удивительные сообщения из Чиппинг-Нортона, в графстве Оксон, о некоторых ужасных явлениях, виденных в воздухе 26 июля 1610 года с половины десятого часа пополудни и до одиннадцати часов, в каковое время видено было явление нескольких пламенных мечей и странные движения высших сфер при необычайном сверкании звезд, с ужасными продолжениями: рассказом о разверзшихся небесах и об открывшихся в них непонятных явлениях, а также об иных удивительных обстоятельствах, не слыханных в веках, к великому изумлению созерцавших сие, как о том было сообщено в письме к некоему мистеру Колли, живущему в Западном Смитфилде, и как засвидетельствовано Томасом Брауном, Элизабет Гринуэй и Энн Гатеридж, каковые созерцали означенные ужасные явления. И ежели кто пожелает убедиться в истине настоящего оповещения, пусть обратится к мистеру Найтингейлу, в гостиницу „Медведь“ в Западном Смитфилде, где получит надлежащее подтверждение».

В общем, прелестная такая история из жизни старой доброй Шотландии, с присовокуплением элементарных сведений о ея истории и опровержением распространенных заблуждений, касающихся происхождения народов, ея населяющих, а также с романтическим антуражем, страшными бурями, закопанными сокровищами, и милейшими людьми, каковыми и являются добрые шотландцы испокон веков. Как-то так. Да, и про любовь, конечно, тоже. Замечательно.

1 comment:

  1. У меня это тоже одна из самых любимых книг Вальтера Скотта. Отличный обзор, спасибо!

    ReplyDelete