/* Google analytics */

Wednesday, July 29, 2015

Верю, ибо...

Две типовые глубокомысленные рецензии из обсуждений фантастики (названия книг совершенно не имеют значения). Да, почему-то именно фантастики. Первая: «Прочитал книгу N про попаданца. Полно ляпов, автор ни черта не понимает в A, B и C, совершенно недостоверно написано».

Пример из жизни:

Суть: наш человек, имея особую фобию — боялся все забыть, путем уникальных медитаций добился абсолютной памяти, погиб, и в момент перерождения сумел сохранить свое сознание и разум и очнулся в теле новорожденного гоблина в другом мире, где и пытается стать волшебником..

С большим трудом идет, особенно описание боев… не верю..

Вот в новорожденного гоблина паренек верит, а в описания боев — нет.

Другой вариант: «Шикарная книга X. Автор очень детально продумал мир, в который можно поверить».

Пример из жизни нумер два:

Одна из лучших современных космоопер! Сложный, оригинальный, продуманный мир в который веришь.

И нумер три:

[писатель X] пишет легко, грамотно и без сленга. А ее часодейный мир настолько детально продуман, что в него легко начинаешь верить.

Я не понимаю. Мне казалось, что «детально продумывать мир» — работа читателя, а не автора. А автор должен лишь сделать так, чтобы читателю захотелось эту работу сделать. Почему же этим горе-читателям хочется верить не в замысел автора, а в какие-то мелкие детали? Хотя... А не потому ли, что у автора нет никакого замысла? Или потому что читателям очень уж далеко до Тертуллиана, верившего в невозможное?

Tuesday, July 28, 2015

Старая, старая фантастика... В. Немцов, Г. Мартынов, Ю. Долгушин

В «Компьютерре» вышла статья Василия Щепетнёва «Машина Возвращения». В общем, обычное дедушкинское брюзжание на тему ни на что не годной современной молодежи. Вот были люди в наше время!

Фантастика для тех, кто выработал привычку чтения в шестидесятые и семидесятые годы прошлого столетия, есть земля обетованная, ментальное пространство, в котором можно жить долго и счастливо, а, главное, привычной жизнью.

А нынче что?

Фантастика сегодняшняя всё более есть перепев сказки о Бове-королевиче: война с драконами всех мастей ради прекрасных принцесс и половинок царств. Из принцесс составляется гарем, из половинок царств – империя, и вот сижу я, всех змеев убивший, на троне, и гадаю, что делать: то ли прежнего соратника головы лишить, поскольку мне чудится, будто он на ту голову мою корону примерить хочет, то ли курс омоложения пройти и за новыми принцессами и царствами отправиться.

И так далее. Ну, такие вот мы, дедушки, любим повспоминать, как раньше все было хорошо. А все ж таки прав Щепетнёв, потому что нынешнюю фантастику и читать не хочется, а старую так и тянет перечитать. Сколько бы ни критиковали так называемую фантастику ближнего прицела за конъюнктурность и натужный оптимизм, даже в самой дешевой советской агитфантастике что люди, что проблемы были понятные и родные. А нынче – ну, о ком вся эта фэнтезятина? Это же не люди и даже не действующие лица. Нечисть – она и есть нечисть. Кому интересны проблемы нечисти? То ли дело яблочный сад вдоль всего экватора, вот про это и читать хочется!

Вот я и взялся за старую фантастику. Выбор был большой. Я сам удивился, насколько большой. Если посмотреть на полку со старой советской фантастикой, просто диву даешься, как много было написано, сколько авторов, вполне достойных прочтения и переиздания: Альтов, Гансовский, Журавлева, Варшавский, Днепров, Адамов... Я взял более-менее наугад три книги: «Золотое дно» Владимира Немцова, «Звездолетчики» Георгия Мартынова и «Генератор чудес» Юрия Долгушина. Понятия не имею, как посчитать вероятность того, что я случайно выбрал бы все хорошие книги, но они действительно все оказались очень неплохими.

В «Краткой литературной энциклопедии», издававшейся в 1962-1978 годах, есть такая фраза: «К сер. 30-х гг. развитие Н. ф. надолго затормаживается рожденной в условиях культа личности теорией «ближнего прицела», фактически не позволявшей ставить острые и сложные социально-философ. проблемы и сводившей Н. ф. к пропаганде технич. новшеств. В последующее двадцатилетие появлялись книги лишь приключенческо-популяризаторского типа (А. Казанцев, В. Немцов и др.)». В одной повести, написанной в середине шестидесятых, автор ужасается: «жалкое существование влачила наша фантастика в период культа, когда фантазировать дозволялось только в пределах пятилетнего плана народного хозяйства». Думаю, не ошибусь, если скажу, что ни эту повесть, ни ее автора сейчас уже почти никто не вспомнит. Г. Гуревич в 1958 году сожалел в «Комсомолке»: «Пожалуй, больше всего вреда принесла нам теория «ближней фантастики», которая господствовала лет семь назад и сейчас ещё не выветрилась окончательно. Сторонники её призывали фантазировать «ближе к жизни». «Ближе» понималось буквально, территориально. Рекомендовалось не рваться далеко в будущее, не уходить с Земли в Космос». (Замечу в скобках, что еще в 1935 году вышли в свет «Аргонавты Вселенной» Владимира Владко о полете на Венеру).

Но надо же понимать, что это было совершенно особое время. Если не считать Обручева и Беляева, по-настоящему научной фантастики почти не было до появления «фантастики ближнего прицела». Ее авторы стали, в общем-то, создателями советской фантастики. Разумеется, некоторые из них писали плохо, не все стоит читать. Они сами это знали. Беляев еще в 1938 году писал в статье «Создадим советскую НФ»:

«Существовала тенденция излишнего «утилитаризма». Научная фантастика низводилась на степень «занимательной науки», превращалась в весьма незанимательные научные трактаты в форме диалогов. Рассказы писались по такому примерно трафарету. В выходной день тредневки ленинградский рабочий летит в стратоплане на Памир посмотреть гелиостанции. Час-полтора — и он на месте. Осматривает гелиостанции и задает вопросы. Инженер отвечает. Когда вопросоответная лекция окончена, рабочий благодарит инженера и улетает обратно в Ленинград.

К сожалению, были и редакторы, которые, понимая слишком узко задачи научной фантастики, «засушивали» научно-фантастические произведения. Если автор давал живую сцену, описывая конфликты, происходящие между людьми, — на полях рукописи появлялась редакционная заметка: «К чему это? Лучше бы описать атомный двигатель»

Так получилось, что две из выбранных мной книг — из того самого периода, о котором идет речь. «Золотое дно» вышло в «Технике—молодежи» в 1948 году, а «Генератор чудес» печатался в том же журнале целых два года подряд, в 1939-1940 годах. «Звездоплаватели» же были изданы в 1955 году, и речь в них идет как раз о том космосе, о котором так мечтал Гуревич. Но при этом именно «Звездоплаватели» показались мне самой слабой книгой из трех. Во-первых, уж очень отличаются представления автора о космосе от того, что мы увидели там практически своими глазами. Даже если забыть о растительности на Марсе. Он пишет, например, что из космоса «подробности земной поверхности будут плохо видны. Атмосфера отражает солнечные лучи сильнее, чем тёмные части материков». А во-вторых, хотя популяризаторство в духе «ближнего прицела» из книжки и пропало, но на его месте ничего достойного не появилось. Ну, в общем, читается нормально. Первая часть — о первом полете советского корабля на Венеру и Марс. Неизвестные растения и опасные животные, страшные опасности, исследования — все нормально, но сюжета как такового считай, что нет вообще. Зато рассуждений об особенностях психологии советского человека многовато.

Вторая и третья часть посвящены второй экспедиции на Венеру. Тут логика событий чуть последовательнее. Сначала космонавты обнаруживают на попутном астероиде загадочные конструкции, потом на Венере находят деревянную линейку, встречают существ, хоть и не очень, но все-таки разумных. Вряд ли они могли построить космический корабль, чтобы добраться до астероида. С ними устанавливают контакт и выясняют, что космонавты принадлежали к другому виду, они были с другой планеты, прилетали на Венеру с погибшего Фаэтона. Потом находят на Венере космический корабль фаэтонцев и везут его, как трофей, на Землю. Финита. Я помню, когда-то читал смешную байку про то, как нужно писать фантастику. Там обязательно должен был быть заяц на космическом корабле (это из вышеупомянутой книги Владимира Владко), а еще должен быть в составе экспедиции веселый грузин. Это как раз о грузине из «Звездоплавателей», Пайчадзе, которому принадлежит следующее жизнеутверждающее мнение: «Никто необъятного объять не может, — сказал Пайчадзе. — Я, конечно, шучу. Смогут, Борис Николаевич! Смогут тогда, когда наука и техника будут во много раз могущественнее, чем теперь. Помните слова товарища Сталина: «Нет в мире непознаваемых вещей, а есть только вещи, ещё не познанные, которые будут раскрыты и познаны силами науки и практики». В общем, самое привлекательное в этой книге — грустная ностальгия по тому времени, когда мы тоже были уверены, что «пройдёт сравнительно немного времени — и человек, побывавший, скажем, на спутнике Юпитера, не привлечёт особого внимания». Но и просто как развлекательная фантастика она тоже очень неплоха во второй-третьей частях.

«Золотое дно» Немцова формально выглядит стопроцентной фантастикой ближнего прицела. Здесь уже нет космических путешествий. Юноша, выпускник геологоразведочного института, изобретатель, получает распределение в Баку, на нефтяные промыслы. У него есть кое-какие полезные изобретения, но в Баку он встречает инженеров высшего класса, у которых можно и нужно учиться. Один из них пробует ставить нефтяные вышки на глубоководных основаниях, чтобы добраться до месторождений, лежащих на дне моря, а не только вдоль берега. Что изобрел второй, выясняется не сразу, но его подход еще радикальнее и обещает еще большие результаты. Им обоим, как и всей стране, мешают американские агенты, пытающиеся выкрасть изобретения, но они, разумеется, не могут ни подкупить, ни обмануть советских людей. Американцы, кстати, у Немцова вообще страшные люди, даже страшнее, чем во вчерашнем телевизионном выпуске «Новостей»! «После войны мне стало известно, что сын мой жив и находится в американской зоне Германии, в каком-то приюте для сирот. Как и многих других советских детей, его заставляли навсегда забыть свою родину, свой язык, даже имя… — Мой Алешка превратился в забитого американского раба. По данным советской комиссии, которая занималась возвращением детей на родину, сына моего там называли почему-то Вильямом… Никакие протесты не помогали. Американцы не возвращали наших детей…» Особого смысла этот сюжетный элемент не имеет, просто так положено. Как ни скучно все это звучит, книжка вполне оригинальна. Нефтяная промышленность в фантастике гость нечастый, особенно если дело происходит на Земле :) И пусть герои немножечко картонные, читается нормально и даже вызывает заинтересованность.

Ну, и «Генератор чудес» Юрия Долгушина. Роман издан, как я сказал, в «Технике—молодежи» в 1939-1940 годах (между прочим, иллюстрировал его никто иной, как Константин Арцеулов, знаменитейший летчик Первой мировой, впервые сумевший выполнить на самолете управляемый штопор и выйти из него, а после войны — талантливый художник-иллюстратор, работавший в журналах, его работы можно посмотреть тут: Константин Арцеулов), но совершенно не производит впечатления букинистической диковины. Главных героев двое. Один — инженер-радиолюбитель, второй — выдающийся профессор медицины. Оба, не зная о работе друг друга, подбираются к одному и тому же изобретению, генератору ультракоротких электромагнитных волн, который должен дать совершенно удивительные возможности как в медицине, так и в промышленности. Добрую половину книги они пребывают в муках творческого поиска, а потом встречаются (в общем, совсем не случайно) и совместными усилиями добиваются прорыва. Заключительная часть книги — история того, как генератору придумывали все больше неожиданных применений. Но не куча отдельных эпизодов, а все очень последовательно, сюжетно, читается очень легко и затягивает. Сам Ефремов в предисловии отозвался о «Генераторе чудес» так: «Широкоплановая и серьезная научная основа романа и в первом издании выгодно отличала его от ранних, может быть, более занимательных произведений советской научной фантастики — романов А. Беляева «Аэлиты» и «Гиперболоида инженера Гарина» А. Толстого. Всем этим произведениям с их большими художественными достоинствами и острой приключенческой сюжетностью в научном отношении далеко до серьезной проблематики «Генератора чудес». Поправлю Ивана Антоновича — приключенческая сюжетность у Долгушина тоже присутствует, причем его сюжетность более высокого качества, это приключения-размышления. Уж во всяком случае, «Аэлита» и в подметки не годится. Из вполне современных мыслей стоит отметить утверждение, что старость — болезнь, поддающаяся лечению. «Генератор чудес» мне очень понравился, интерес не теряется ни на середине, ни вообще до самого конца. Очень приличная и удивительно современная вещь, несмотря на наличие фашистов и немного преувеличенные дифирамбы социализму и революции.

Monday, July 13, 2015

Fatigue in Sport and Excercise. Shaun Philips

Усталость в спорте — исключительно интересная тема для тех, кто занимается циклическими видами спорта, такими, как бег или лыжи. Но, кроме циклических видов, в книге рассматриваются и другие виды утомления — усталость от спринтерского бега, от поднятия тяжестей, от игровых видов спорта. Я очень надеялся найти в этой книжке неординарные подходы к борьбе с усталостью, но не очень-то получилось. Как ни удивительно, медики до сих пор толком не знают, что такое усталость, в чем она объективно проявляется. В книге рассматриваются несколько гипотез: истощение запасов энергии (в первую очередь глюкозы), закисление мышц (появление не лактата, как часто полагают, а ионов водорода), обезвоживание и гипотермия, дисбаланс натрия, кальция, калия, магния или фосфора и, наконец, так называемая «центральная усталость», связанная с изменениями в работе центральной нервной системы (ЦНС) , в отличие от всех прочих вариантов, называемых «периферийной усталостью». Такая центральная усталость может быть связана с изменениями в работе возбуждающих и тормозящих нейронов или с ослаблением отклика нейронов на возбуждение.

Автор по очереди рассматривает все эти варианты, но чаще всего приходит к выводу, что каждый из них, возможно, играет небольшую роль, но не является главным признаком усталости. Уверенных ответов книга не дает ни на один из вопросов. Собственно, самое интересное в книге это не ответы, а как раз вопросы. Почему, несмотря на усталость, спортсмены могут ускориться на финише дистанции? В состоянии усталости мышцы, возбужденные электрическим током, могут сокращаться гораздо эффективнее, чем может их заставить сам спортсмен. Значит ли это, что усталость — явление скорее психологическое, чем физиологическое? Чем отличаются два вида усталости — одна проходит после пяти минут отдыха, а другая требует суток, а то и больше, для восстановления? И главное — а как с усталостью бороться?

По поводу натрия, кальция и прочих электролитов есть один важный момент. Марафонцы часто используют изотоники для поддержания уровня этих элементов в организме. Но насколько я смог понять из текста, здесь речь не о том, что их содержание понижается, а о том, что изменяется их распределение в организме. В первую очередь они накапливаются в межклеточном пространстве и мешают нормальной работе нервных клеток, поэтому подействовать на этот процесс с помощью изотоников не получится.

Книга учебная, поэтому в ней очень удобно выделены "Key points", ключевые идеи. Вот некоторые из них.

  • Во время длительных субмаксимальных упражнений на усталость могут влиять изменения в работе терморегуляции, сердечно-сосудистой системы и сбои ЦНС, вызванные обезвоживанием, истощением гликогена или накоплением внеклеточных ионов калия.
  • Влияние истощения гликогена на усталость не абсолютно, оно зависит от точного места организма, где понижен уровень глюкозы.
  • Повышенная температура кожи может сильнее влиять на усталость во время длительных субмаксимальных упражнений, чем повышенная температура внутренних органов.
  • На средних дистанциях усталость может вызываться накоплением ионов водорода, падением уровня артериального гемоглобина, наступлением гипоксии мозга — причем все это может вызывать усталость ЦНС. Возможно также накопление внеклеточного калия.
  • Во время длительной, но невысокой нагрузки женщины устают меньше, чем мужчины. Но они хуже переносят упражнения, требующие приложения больших усилий.
  • Спортсмены, тренирующиеся на длинных дистанциях, окисляют больше жиров и меньше углеводов на заданном уровне интенсивности и способны быстрее восполнять запасы креатинфосфата. Это может отсрочить наступление усталости, связанной с истощением запасов углеводов.
  • Спортсмены с высокой уровнем аэробной подготовки лучше переносят упражнения при повышенной температуре воздуха. Это может быть связано с меньшей нагрузкой на ССС, ослабленным восприятием физического напряжения или с пониженным уровнем жира в организме.
  • Восстановление после максимальных усилий происходит быстрее, чем после субмаксимальных. Возможно, они дают разные типы усталости.

Читать книгу полностью, наверное, стоит, только тем, кто имеет хорошее медицинское образование. Прочим любопытствующим достаточно будет пробежаться по ключевым абзацам.

Tuesday, July 7, 2015

Прохождение Венеры по диску Солнца. Владислав Крапивин

Убегая на пляж, схватил с крапивинской полки первый попавшийся том. Почему с крапивинской? А потому что там не ошибешься — любую случайно взятую книгу можно читать. Вот и в этот раз не ошибся, несмотря на то, что «Прохождение Венеры» — из не самых любимых книг Крапивина. Она из числа новых, полувзрослых, в которых события происходят такие, что и читать неохота, и даже матерок чуть замаскированный проскальзывает. Есть, правда, у него в других книжках и еще более неприятные страницы, например, в «Лужайках, где пляшут скворечники». Мне кажется, он иной раз перегибает палку с неприятием нынешнего общества и его реалий — слишком напоказ он вытаскивает чернуху в духе нелюбимых им же самим желтых газет. Но все-таки и «Венеру» я проглотил за один день, и «Лужайки» когда-нибудь перечитаю еще раз, пересиливая липкую неприязнь к этим страшноватым страницам ради того, чтобы дочитать всю книжку, которая все же чертовски хороша. Ну, а в следующий раз нужно быть осторожнее со случайным выбором.

Thursday, July 2, 2015

Елена Владимировна Маяковская

Из сегодняшних новостей:

Единственная дочь великого русского поэта Владимира Маяковского Патрисия Томпсон (Helen Patricia Thompson), живущая в США, призналась журналистам, что хочет быть ближе к России. Родственница знаменитого литератора, предпочитающая, чтобы к ней обращались Елена Владимировна, не прочь снова говорить по-русски и получить гражданство РФ.

Томпсон разговаривала на русском в раннем детстве. "Я говорила по-русски до пяти лет. Конечно, и сейчас помню какие-то слова, которые слышала ребенком, "да", "нет", "спасибо", "пожалуйста", "перестань", "нельзя", - рассказала дочь поэта корреспонденту ТАСС. "Однако мне бы хотелось по-настоящему вспомнить русский язык, это вернуло бы мне часть моей утраченной внутренней сути. Если бы я с кем-то регулярно общалась на русском, то, наверное, могла бы снова овладеть языком", - предположила Томпсон.

В Википедии статья о ней называется «Томпсон, Патрисия». Я сразу погуглил и выяснил, что у Елены Владимировны и свой сайт есть, расположен по адресу с этакой милой опечаткой mayakovskya.com. А на нем фотогалерея со снимками ее отца, мамы (Елизаветы Зиберт, по-английски Элли Джонс) и, собственно, ее самой. Вот, скажем «фотография Елены, тогда известной под именем Патрисия Томпсон, в годы учебы в колледже». А ведь правда, похожа на папу?