/* Google analytics */

Thursday, February 27, 2014

Русские мореплаватели, арктические и кругосветные. Мария Андреевна Лялина

Вместе с девятнадцатым веком закончилась, в общем-то, и эпоха географических открытий. Популярность литературы о путешествиях, экспедициях и открытиях держалась еще очень долго, поддерживаемая новыми, уже советскими экспедициями в Арктике, Сибири, а потом и в Антарктиде. Но пик все-таки был пройден тогда, когда каждый уважающий себя гимназист знал, что «Когда стадо бизонов бежит через пампасы, то дрожит земля, а в это время мустанги, испугавшись, брыкаются и ржут. А также индейцы нападают на поезда. Но хуже всего это москиты и термиты». И вот в те-то золотые годы одним из любимых писателей наших гимназистов была Мария Андреевна Лялина (1838-1910). Я не смог найти ее библиографию в интернете, поэтому вот список тех ее книг, которые попадались мне на глаза:

  • Русскiе мореплаватели арктическiе и кругосвѣтные. Путешествiя В. Беринга, Г. Сарычева, Ф.П. ф.-Врангеля, гр. Ф.П. Литке, Пахтусова, А.Э. Норденшельда, И.Ѳ. Крузенштерна и Ѳ.Ѳ. Беллинсгаузена. Издательство: А.Ф. Девриена, СПб., 1898 - второе издание, 1909 - третье издание.
  • Очерки истории Финляндии от древнейших времен до начала XX столетия / М. А. Лялина. - Санкт-Петербург : Издал В. Березовский, 1908.
  • Подвиги русскихъ адмираловъ Петра Михайлова, Спиридова, Ушакова, Сенявина, гр. Гейдена, Лазарева, Нахимова, Корнилова и ихъ сподвижниковъ. Издательство: А.Ф. Девриена, СПб., 1900.
  • Путешествія по Туркестану Н.А. Сѣверцова и А.П. Федченки. СПб., Издание А. Ф. Девриена, 1894 г.
  • Путешествiе братьевъ Г. Е. и М. Е. Грумъ-Гржимайло по Западному Китаю, Издание А.Ф. Девриена, СПб, 1901 г.
  • Путешествие Чарльза Дарвина кругомъ свѣта и по Южной Америкѣ. Въ передѣлкѣ М. А. Лялиной, СПб., Издание М. М. Ледерле и Ко, 1895 г.
  • Путешествiе по Абиссинiи Теодора Бента в 1893 г - СПб: М. М. Ледерле, 1896
  • Путешествiя Г.Н.Потанина по Китаю, Тибету и Монголiи, Издательство А.Ф.Девриена, СПб., 1910
  • Путешествiя Пржевальского въ Восточной и Центральной Азiи. Издательство А.Ф.Девриена, СПб., 1898

Кстати, последняя книжка — та самая, по которой едко прошелся в своем «Даре» В. В. Набоков:

«Ныне, когда я думаю о том, как мало знаю, как легко могу совершить где-нибудь дурацкий промах, описывая исследования отца, я вспоминаю себе на пользу и утешение его смешнейший смешок, когда, посмотрев мимоходом книжонку, рекомендованную нам в школе тем же географом, нашел очаровательный ляпсус, сделанный компиляторшей (некой госпожой Лялиной), которая, невинно обрабатывая Пржевальского для средне-учебных заведений, приняла, видимо, солдатскую прямоту слога в одном из его писем за орнитологическую деталь: „Жители Пекина льют все помои на улицу, и здесь постоянно можно видеть, идя по улице, сидящих орлов, то справа, то слева”».

Но это он из-за своей природной желчности так написал, в этой книге есть множество деталей, куда более заслуживающих внимания великого писателя. Вернемся, впрочем, к первой книге. Ее герои — Витус Беринг, Гавриил Андреевич Сарычев и Иосиф Биллингс, Фердинанд фон Врангель, Федор Петрович Литке, поручик Пахтусов, Норденшельд. Это мореплаватели арктические, рассказ о них занимает бо́льшую часть книги. Ну, Норденшельд не совсем русский мореплаватель, но, во-первых, он родился в России, в Гельсингфорсе (Хельсинки), а во-вторых, в его экспедиции поучаствовали и русские купцы-промышленники. А мореплаватели кругосветные — мои любимые Иван Федорович Крузенштерн, и Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен. Почти все имена знакомы со школьных лет. А рассказ о тех, кто не знаком (Пахтусов, скажем) вызывают чувство неловкости. Потому что о том, что они делали, надо знать, честное слово. Вот без всякого пафоса — это очень правильные люди, которые делали очень правильную работу. Читая о них, можно очень многому научиться.

Честно говоря, читать книги в дореволюционной орфографии непривычно и неудобно. Непривычна не только орфографiя, но и стиль, и лексика, да и сама речь. Внезапные уменьшительные: «Берег, насколько мог видеть глаз, был покрыт мхом и травою; кое-где пестрели цветочки». Счет дат по церковным праздникам: «В самый покров путешественники прибыли в Алазейское селение». Этакая ароматная архаика. Зато очень радуют иллюстрации — классические гравюры. И пусть временами складывается ощущение, что, например, пингвинов художник никогда не видел и рисует их по рассказам (ясное дело, не по видеосъемке же!), но зато в них, в этих гравюрах, есть дух того времени, когда географические открытия все еще совершались, когда и северный, и южный полюса все еще оставались в полном смысле слова белыми пятнами, когда последним словом техники в Арктике были дирижабли, когда до Северного Морского пути оставалось еще почти сорок лет...

Про алеутов: «На первый взгляд, это самый бесчувственный народ в мире. Алеуты почти никогда между собой не дерутся, а об убийствах и не слыхано. Терпение их почти невероятно.. Самая сильная боль не вызывает у алеута ни одного стона. Если, например, алеут попадется в капкан, поставленный для лисиц, то совершенно хладнокровно дает вынуть из ноги зубья капкана».

А помните у Обручева в «Земле Санникова» племя онкилонов? Оказалось, это не вымышленное племя: «Чукчи так же, как и тунгузы, делятся на кочевых и оседлых "онкилон", живущих по берегам Анадырской губы и Берингова пролива». А знаменитые новгородские землепроходцы-ушкуйники, оказывается, назывались так не в честь лодок-ушкуев, а по местному прозванию белого медвеяд, «ошкуй».

Замечательный пример чисто флотского порядка и здравого смысла — экспедиция поручика Петра Кузьмича Пахтусова:

«Устроившись на зимовку, Пахтусов отдал приказ, с которым все обязаны были сообразоваться. Прежде всего требовались чистота и движение на свежем воздухе: люди ходили в баню каждую субботу и два раза в неделю меняли белье. Пол в избе скребли железными лопатами и вытирали сухою шваброю. Спать дозволялось не более 8 часов в сутки и то только ночью, а чтобы на сытый желудок не клонило ко сну, пища давалась в ограниченном количестве. Движение на чистом воздухе было обязательно. Благодаря этим мерам, люди всю зиму были здоровы и только весною двое сделались жертвами цынги».

В истории путешествия Беллинсгаузена есть описание любопытного физического опыта:

«Сделали еще опыт. Плотно закупоренную пустую бутылку опустили на глубину в 200 саж., предварительно проклеймив пробку и обвязав ее куском парусины и веревкой. Когда вытащили бутылку обратно, то она была наполнена водою, холстина сверху прорвана, а пробка на месте, но клеймом обращена книзу и так плотно вбита, что ее едва могли вытащить пробочником. Доискиваясь причины такого странного явления, моряки пришли к заключению, что теплый воздух, находящийся в бутылке, достигнув известной глубины, где вода холоднее, сжимается и всасывает пробку внутрь. Когда же бутылка, наполенная водою, идет кверху, то холодная в ней вода нагревается и, расширяясь, выпирает пробку; а так как нижний конец ея тоньше верхняго, то естественно, что он легче попадает в горло бутылки».

Ивана Федорыча Крузенштерна Мария Лялина любит так же, как и я (а его нельзя не любить!), и особенно отмечает его работу директором морского кадетского корпуса, его талант педагога, умение по-человечески поговорить с любым мальчишкой-кадетом (об этом, кстати, по-моему, еще Крапивин где-то хорошо писал, наверное, в «Островах и капитанах»). Но глава о нем все-таки получилась коротковатой. Лучше читать его собственные дневники. Но не только Крузенштерн, у других героев Лялина тоже умеет найти мелочи, вызывающие симпатию и уважение. Скажем, история фон Врангеля, который еще мальчиком со своим братом Вильгельмом приехал в Петербург, желая стать моряком, поступил в морской корпус, почти не говорил по-русски, но честностью и энтузиазмом быстро заработал общее признание. Или Литке, который в детстве рос без родителей, образование получил сам, читая что попало, но умудрился самостоятельно все прочитанное разложить по полочкам и стать блестящим ученым и основателем Географического общества.

А вот любопытный момент в путешествии Фердинанда фон Врангеля. Они зимуют в Нижне-Колымске и вдруг, уже зимой, в эту дыру на краю света приезжает англичанин: «...Врангель и его товарищи очень обрадовались, когда в декабре неожиданно прибыл английский пешеход Кокрен, которого привело в эти страны ненасытное любопытство». Чуть позже имя этого первого, наверное, туриста, добравшегося в такую даль, встречается еще раз:

«4 марта лейтенант Матюшкин выехал из Н.-Колымска на двух нартах. Сопровождали его казак-якут, знавший чукотский язык, и англичанин Кокрен. Последний расчитывал отправиться с возвращающимися из Островного чукчами на чукотский мыс, а оттуда в Америку».

Я писал-писал этот пост, а потом подумал, что лучше про этого Кокрена я напишу отдельно. Уж очень интересно получается. И с точки зрения литературы, между прочим, тоже ;) А Лялина молодец. Ее книги, я думаю, должны были быть в домашней библиотеке Сани Григорьева и Кати Татариновой. Обязательно хочу прочесть о Дарвине, тем более, что у меня о нем накопилось уже несколько книг.

PS: Обещанный отдельный пост о Кокрене:
Рассказ Джона Дандаса Кокрена о пешем путешествии по России и Сибирской Татарии к границам Китая, замерзшему морю и Камчатке. Часть 1

2 comments:

  1. Есть еще книга Русские исследователи Головнин, Коцебу и Невельской.

    ReplyDelete
    Replies
    1. Точно! Лялина М. Русские мореплаватели Головин, Коцебу, Невельской. СПб.: изд. А.Ф. Девриена, [1896]. [8], 380 c.: ил. - (Русские путешественники-исследователи). 20х14,5 см. В составном переплёте эпохи. Краплёный обрез. Лицевая хромолитографированная обложка работы Н.Каразина.

      Спасибо.

      Delete