Книги о Великой французской революции I

Около года я потихоньку выбирал, что бы почитать о Великой французской революции. Тема интересная и сложная. С одной стороны, она известна всем. Многие слова и фразы, родившиеся в те годы, до сих пор у нас на слуху: термидор, якобинцы, санкюлоты, Марсельеза, коммуна, агитатор, алармист, гильотина, левые и правые, "революция пожирает своих детей", "свобода, равенство, братство", "пусть едят пирожные", "враг народа". Ключевые события революции тоже, в общем, известны практически всем, хотя бы из школьного курса истории: Генеральные штаты, зал для игры в мяч, взятие Бастилии, контрреволюционный мятеж в Вандее, казнь короля и королевы, казнь умеренных революционеров (жирондистов), якобинский террор, термидорианская реакция и, наконец, переворот Наполеона. Это все описано и изучено вдоль и поперек. А главное, французская революция стала шаблоном, с которым сверяют все остальные революции — как выяснилось за прошедшие двести с лишним лет, Вандея и термидор бывают почти во всех революциях. И тем не менее, невероятно, но факт — я так и не нашел хорошей книги по истории этой революции. На множестве сайтов приводят списки литературы, вроде вот этого:

• Зибель Г. История Французской революции и ее времени. В 4 тт. Спб. 1863-1867
• Тьер А. История французской революции. В 5 тт. СПб.-М. 1873-1875
• Сорель А. Европа и Французская революция. В 8 тт. СПб. 1892-1908
• Гейссер Л. История французской революции 1789-1799. СПб. 1896
• Минье О. История французской революции. Спб. 1897
• Блос В. Французская революция. Спб. 1906
• Тэн И. Происхождение современной Франции. В 5 тт. 1907
• Блан Л. История Французской революции 1789 г. В 12 тт. Спб. 1907
• Кинэ Э. Революция и критика ее. В 2 тт. М. 1908
• Ламартин А. Жирондисты. В 4 тт. СПб. 1911
• Рамбо А. История французской революции. Пг. 1914
• Кареев Н.И. Великая французская революция. В 4-х вып. Пг. 1918
• Кунов Г. Борьба классов и партий в Великой Французской революции. М. 1919
• Мадлен Л. Французская революция. В 2-х тт. Берлин, 1922
• Богданович Т. Великая французская революция. Пг. 1925
• Фрязинов С. Великая французская революция. М. 1927
• Лотте С.А. Великая французская революция Л. 1933
• Олар А. Политическая история Французской революции. М. 1938
• Французская буржуазная революция 1789-1794. М.- Л. 1941
• Собуль А. Первая республика 1792-1804. М. 1974
• Жорес Ж. Социалистическая история Французской революции. В 6 т. М. 1976-1983
• Кропоткин П.А. Великая Французская революция. 1789-1793. М. 1979
• Манфред А.З. Великая французская революция. М. 1983
• Карлейль Т. Французская революция. История. М. 1991
• Матьез А. Французская революция. Ростов-на-Дону. 1995
• Ревуненков В.Г. Очерки по истории Великой французской революции 1789-1814 гг. Спб. 1996

Хотелось найти подробный обзорный курс, более-менее объективный и написанный с точки зрения современной исторической науки, но в этом списке подавляющее большинство книг написаны еще до исторического материализма. А написанные при историческом материализме мне показались сильно предвзятыми. Известный историк Эрик Хобсбаум писал, что «Как это ни парадоксально, в послевоенный период известные историографы французской революции старого толка [...] мало интересовались теми историческими явлениями, которые считали несущественными, например политикой, в том числе революциями. Возможно, именно поэтому историей революции занимались в основном марксисты, считающие, что революции являются важными историческими событиями». Вот и получилось, что все книги либо древние, либо марксистские. Книги, появившиеся во второй половине двадцатого века и представляющие другие точки зрения, например, книги Альфреда Коббэна (Cobban, Alfred (1963). The Social Interpretation of the French Revolution), Линн Хант (Hunt, Lynn (1984). Politics, Culture, and Class in the French Revolution), Уильяма Дойла (Doyle, William (1989). The Oxford History of the French Revolution) и Саймона Шамы (Schama, Simon (1989). Citizens: A Chronicle of the French Revolution), у нас пока не издавались, к сожалению.

Начал я читать с самой новой книги из списка, «Очерки по истории Французской революции» Ревуненкова. Автор преподавал марксизм-ленинизм еще в тридцатые годы, но уже в шестидесятые начал спорить с общепринятыми концепциями. В частности, его мнение о якобинцах привело к так называемой «дискуссии о якобинской диктатуре» между ленинградскими и московскими историками. Но «Очерки», тем не менее, написаны в духе того, еще довоенного марксизма: феодальный абсолютизм, общественно-экономические формации, подъем буржуазии и так далее.

Я сначала думал, что если Ревуненков склонен к марксистским толкованиям, то он будет по возможности оправдывать революционный террор и превозносить якобинцев. Ан нет. Все-таки французская революция была буржуазной, а не пролетарской, поэтому выгораживать революционеров автор не видит смысла. Больше того, если присмотреться к данным, которые приводит Ревуненков, можно увидеть, что главной силой Парижской коммуны были не просто буржуа, а мелкие лавочники — пивники, торгаши, владельцы прачечных:

Вот социальный состав той части «победителей Бастилии», которые внесены в список Майяра: гвардейцы, солдаты — 77, коммерсанты — 4, служащие — 5, учитель-—1, подмастерья и рабочие—149, ремесленники и лавочники— 426. А вот те, кто командовал при взятии Бастилии: Станислав Майяр — судебный пристав, Юлен — владелец прачечной, Эли—офицер пехотного полка королевы, аббат Клод Фоше, Фурнье-Американец — сын буржуа, плантатора на Гаити, Сантер — пивовар и др.

В 2007 году Александр Чудинов выпустил книгу «Французская революция. История и мифы», в которой критикует общепринятые в советской исторической литературе штампы. Едва ли не больше других досталось и Ревуненкову — именно за классовый подход, феодально-абсолютистский режим и общественные формации. Точнее, за искусственный подбор фактов и подгонку данных под заранее заданную модель.

Затем я взялся за книгу «Французская революция» Альбера Матьеза. Он тоже склонен к марксизму. В его изложении социальная сторона революции выглядела так:

Революционное правительство превратилось в диктатуру партии, осуществляемую в пользу одного класса населения — класса потребителей, ремесленников, мелких собственников и бедняков, — и руководимую людьми буржуазного класса..., в особенности теми из них, которые разбогатели на производствах, связанных с войной.

Трехтомную историю революции Матьез написал в 1928-1930 годах. Хороший, незашоренный автор. У него можно найти такие необычные для марксиста мысли, как:

Революция могла прийти только сверху. Трудящийся народ, узкий горизонт которого не выходил за рамки своей профессии, был неспособен проявить инициативу и тем более направить ее.

Матьез может быть беспристрастным. Он умеет отдать должное аристократам, среди которых многие оказались, прямо скажем, настоящими героями:

Рассерженный Мирабо погрузился в новую интригу с графом Прованским, братом короля. На этот раз имелось в виду вывезти Людовика XVI из Парижа, прикрывая его бегство отрядом роялистских добровольцев, набрать которых было поручено маркизу Фавру. Но два из агентов Фавра донесли на него, рассказав Лафайету, что составлен проект убить его и Байльи. При аресте Фавра у него нашли письмо, компрометирующее старшего брата короля. Лафайет по-рыцарски вернул его автору и скрыл его существование. Граф Прованский явился в заседание коммуны, где произнес речь, редактированную Мирабо, в которой дезавуировал Фавра. Последний дал присудить себя к смертной казни, сохраняя молчание о своих высокопоставленных сообщниках.

С другой стороны, о якобинцах Матьез, как мне показалось, старается не говорить дурного. В рассказе о начале их конфликта с жирондистами он на одной странице пишет об "инсинуациях жирондистов":

27 августа... жирондистский журналист Жире-Дюпре, редактировавший газету Бриссо, пустил слух, что Коммуна готовится произвести обыск у всех граждан без различия. Коммуна вызвала Жире-Дюпре к себе и потребовала у него объяснений по поводу его злостной инсинуации. ...

И тут же через пару страниц сообщает, что именно такие обыски произошли на следующий день:

Вечером 28 августа... Дантон потребовал декрета, разрешающего производить обыски у всех граждан... Собрание вотировало без прений декрет, разрешающий обыски.

Иногда Матьез пытается смягчить акценты. Например, он пишет:

Конвент удалил 136 своих членов (41 были преданы революционному трибуналу, 19 бежавших объявлены вне закона, 76 подписавших протест против 2 июня объявлены под арестом)

А ведь тут, если вдуматься, на самом деле не Конвент их «удалил», а одна часть Конвента арестовала другую, совершенно равноправную.

В одном из обзоров литературы о Великой французской революции (Общие работы по Французской революции) о книге Матьеза написано так: «Классика. Одна из лучших работ 1-й половины XX в. Написана четким, понятным языком. Самодостаточная, поскольку ссылок на других авторов почти нет. Существеннейший недостаток - мифологические построения, наподобие утверждения о том, что вместе с Робеспьером во Франции погибло демократическое начало. Жаль еще, что книга лишь в одном томе, что явно не соотвествует уровню Матьеза, опубликовавшего кучу различных работ. Однако, ценна новыми фактами, которые он сумел обнаружить в ходе архивных работ».

И действительно, я вычитал множество интересных фактов. Например, вот как можно было опротестовать непонравившийся приговор в суде:

Оправдание вызвало бурю протестов. Толпа освистала судей и угрожала смертью подсудимому, которого удалось спасти только с большим трудом. Дантон своей властью отменил приговор, приказал пересмотреть дело, отрешил от должности национального комиссара и арестовал его. «Смею думать, что оскорбленный народ, негодующий на тех, кто совершил преступление против свободы, и проявивший волю, достойную вечной свободы, не будет более поставлен в необходимость учинить самосуд, но добьется справедливого приговора от своих представителей и судебных властей».

Так проходили выборы:

Бедные люди не любили терять время на утомительные операции, к которым были мало приготовлены. Роялисты, фельяны, аристократы и просто робкие люди воздерживались от подачи голосов — частью из осторожности, частью из добросовестности. К выборам допускали только после присяги в верности свободе и равенству... Часто выборные собрания сами производили чистку, изгоняли граждан, заподозренных в противогражданских чувствах.

А так — аресты:

Подозрительных арестовывали без всякой системы. «Подозрительными людьми считаются: 1) те, кто своим поведением или своими отношениями, или своими речами и писаниями выказал себя сторонником тирании или федерализма и врагом свободы; 2) те, кто не смогут доказать предписанным в декрете от 21 марта способом свои средства к существованию и выполнению гражданских обязанностей; ... 5) те из бывших дворян, включая мужей, жен, отцов, матерей, сыновей или дочерей, братьев или сестер и агентов эмигрантов, кто не выказал неизменной преданности революции» Этот текст был настолько эластичен, что представлял собой страшную угрозу не только для действительно подозрительных лиц, но и для всех, кто мешал правительству, даже для беспартийных или робких людей, так как распространялся на граждан, имевших неосторожность. не принимать участия в выборах.

Заметьте, как ставится знак равенства между тиранией и федерализмом. Еще одна монетка в копилку параллелей между французской революцией и всеми последующими, включая совсем недавние.

Повеселила цитата из выступления революционного политика, из которой видно, кто в те времена считался материально самостоятельным человеком:

«800 марсельцев идут походом на Париж и вскоре придут. Этот отряд состоит из людей, вполне самостоятельных в отношении материальных средств; каждый из них получил от своих родителей два пистолета, саблю, ружье и ассигнацию в тысячу ливров».

Матьез, к моему сожалению, слишком рано закончил свою книгу. Он довел рассказ только до термидорианского переворота 1794 года, а было бы очень неплохо узнать, как все закончилось. А вот у Ревуненкова есть несколько изданий, причем в последнем он довел рассказ аж до 1814 года. Но в сети есть только два тома его «Очерков» — за 1789-1792 годы и за 1792-1794. Так что Ревуненкова я закончил читать ровно на том же месте, что и Матьеза.

Ни одна из этих двух книг меня не устроила. Я кое-что из них узнал, но осталось ощущение неполноты и схематичности рассказа. Впрочем, и желание разобраться в тех событиях получше они мне не отбили. Я бы не прочь прочесть еще что-нибудь обзорное, но боюсь, что опять ошибусь. Наверное, лучше подождать, пока не выйдут книги «ревизионистов».

В следующей части — две книги, посвященные некоторым частностям французской революции, но из которых я узнал о революции больше, чем из этих двух.