Монументальная эпопея об Отечественной войне, своим размахом похожая на «Войну и мир». Как Толстой, Гроссман пишет обо всем и обо всех: о солдатах, генералах, их семьях, как эвакуированных, так и попавших под оккупацию, о Холокосте, об эсэсовцах и большевистских функционерах, концлагерях и Гулаге, об ученых, врачах и так далее, и так далее. Как и «Войну и мир», «Жизнь и судьбу» читать тяжело и не очень хочется. Но, как и «Войну и мир», «Жизнь и судьбу» читать нужно обязательно.
Множество сюжетов и постоянные переходы от одного персонажа к другому утомляют, но и свою задачу выполняют: у меня действительно создалось ощущение, что я смотрю на сорок второй год сверху и вижу всю войну как на воландовском глобусе: вроде бы и издалека, охватывая взглядом всю картину сразу, но при этом видя каждого отдельного человечка, стоит только приглядеться.
Две самые страшные истории во всем романе это, во-первых, конечно, путь нескольких евреев от предвоенных лет до концлагеря, прослеженный Гроссманом до последнего вздоха в газовой камере. Невероятная по своей дикости, неуместности в двадцатом веке, потусторонности, несовместимости с мозгом цепь событий. А вторая по страшности, наверное, история того, как к успешному человеку, большому ученому, вдруг все окружающие, как по команде, поворачиваются спиной. Он никакой не предатель, ни слова неблагонадежного не произнес, наоборот, сделал большое открытие на благо народа и страны, которое уже признали великим, и вдруг... Вдруг с ним перестают здороваться, отказывают в простых просьбах, говорят в лицо о том, что он, мол, нехороший и неблагодарный человек. Вот просто так, без всяких причин. Просто потому что кому-то одному так показалось. Да нет, я не про Сталина, не про деятеля какого-нибудь. Так, неизвестно кому. А остальные подхватили. Вот как птичья стая вдруг меняет направление, без причины, просто потому что одна из птиц метнулась в сторону, а остальные безмозгло скопировали ее движение. Такое поведение, конечно, помогало им не попасть в беду, не сделать политической ошибки, но и чести оно им совершенно не делает. И не менее жуткая обратная реакция той же стаи на звонок Сталина. Никто о нем никому не рассказывал, никто ничего не знает, но поворот на сто восемьдесят градусов моментальный! И тут же после этого маленькое, незаметное почти, но тесно связанное событие. Тот же самый ученый, которого еще неделю назад травили, вдруг соглашается подписать гнусное письмо, обвиняющее заведомо невиновных врачей в убийстве Максима Горького. Ему понятно, что это бред, но почему-то, словно загипнотизированный, он его подписывает. Люди ведь просят, такие доброжелательные и приятные... Вот такое вот напоминание о том, как иногда легко сделать подлость. Пожалуй, из-за этого напоминания уже можно сказать, что не зря читал книгу.
No comments:
Post a Comment