Первая часть о людях-невидимках была тут
Самая интересное в этом романе то, что действие происходит не где-нибудь, а в России. Действие начинается в некоей семье, мирно проводящей вечер. Отец рассказывает детям сказку о господине Ничто:
— Господин Ничто, поверь мне, существо одновременно удивительное и страшное… Он большой шутник… и человек недобрый, нелепый и жестокий… смешной и свирепый… Существо, которому причинять зло доставляет радость, он делает это ради жестокого удовольствия заставлять страдать… и сам разрушает, уничтожает все на своем пути. Он идет туда, куда ему заблагорассудится… он все знает… и все видит, он входит в любое помещение, но его никто не видит и не слышит… Никто даже не догадывается о его присутствии.
— Ох, я боюсь его, этого твоего противного господина Ничто, — произносит Ольга, вздрогнув.
Она немного старше сестер и уже начинает рассуждать, ее пугают подобные выдумки, граничащие со сверхъестественным.
— А я нет, — храбро заявляет Тата. — Я никогда ничего не боюсь… и если бы господин Ничто позволил себе войти к нам…
В эту минуту одна из двух дверей, расположенных друг против друга, бесшумно приоткрывается, словно ее толкнула невидимая рука… Тяжелая портьера, скрывающая ее, на мгновение вместе с ней приходит в движение, но тут же застывает… К тому же не слышно, чтоб кто-нибудь повернул ключ в двери, не слышно шагов по ковру! И тем не менее дверь продолжает медленно… медленно открываться, словно в кошмарном сне.
Отец успокаивает детей, но они нервничают все сильнее:
— Папочка!.. Он открыл, а затем закрыл дверь! Клянусь тебе! Поверь мне, я видела это своими глазами, я не обманываюсь! Папочка… он здесь! Будь осторожен! Ты же сам говорил, что он очень злой!.. Мне очень страшно!
— Но нет же! Маленькая моя чудачка, нет!
— Папа! А я говорю, что он здесь! Я чувствую его присутствие, хотя и не вижу его… у него особый запах… так пахнет промокший пес.
И впрямь, хотя утверждение ребенка кажется невероятным, в помещении можно уловить неприятный запах.
И тут невидимка пытается заколоть кинжалом главу семьи, но неудачно. Господин Ничто вынужден бежать. Чудом спасшийся отец семейства, а он оказывается никем иным как императором России Николаем II, остается жив. Царская семья напугана, но цела. От невидимки остается только неприятный запах мокрой собачьей шерсти. В следующей главе невидимка убивает главу московской полиции генерала Борисова. Единственный оставшийся от убийцы след — слова, написанные на стене кровью: E nihilo vita (Из ничего — жизнь). Батенька, да он нигилист?! За поиски невидимки берется молодой секретарь генерала Борисова господин Федор Иванович (фамилией он за весь роман обзавестить не успел). Он тоже чуть не погиб при покушении, но его спас знаменитый доктор Лобанов, по совместительству отец очаровательной émancipée Наденьки.
— Он уже ничего не видит, не слышит, ничего не чувствует… тут ничего не поделаешь… с минуты на минуту наступит смерть. И ничто в мире не в силах его спасти!..
— Вы уверены? — произносит звонкий и благозвучный голос в кабинете, где в полной растерянности суетятся несколько приближенных генерала.
Врач в ярости оборачивается. Но, узнав человека, произнесшего эту фразу, весьма любезно ему кланяется и отвечает с почтением:
— Ах, это вы, профессор Лобанов! Видите ли, дорогой мэтр, для этого должно было бы произойти чудо!
— Ну что же… сейчас я его совершу…
С этими словами вновь пришедший достает из кармана небольшую медицинскую сумку, вытаскивает маленькую стеклянную ампулу, подобную тем, в которых хранятся некоторые летучие вещества, в частности нитрит амила, затем достает шприц доктора Правца. Он разбивает ампулу, вытягивает с помощью шприца ее содержимое, вводит иглу в рану и осторожно нажимает на поршень.
И тогда происходит нечто совершенно невероятное и поистине поразительное: по мере того как жидкость проникает в рану, умирающий возвращается к жизни. Его тусклые, остекленевшие глаза оживают, свет мысли загорается в безжизненных зрачках, щеки слегка розовеют, сжавшиеся ноздри расширяются, губы приоткрываются… Легкий стон вырывается из горла, грудь медленно приподнимается…
И происходит все это за какую-то минуту, в то время как врач, напряженно, тяжело дыша, со все возрастающим изумлением смотрит то на профессора, то на пациента.
Высокий, сухой, с седеющей бородкой, бледный, с горящими глазами, профессор Лобанов вытаскивает иглу из раны и говорит с поразительным спокойствием:
— Итак, вот оно, ваше чудо, дорогой Сергей Иванович Платов.
— И этот человек будет жить?
— Через три дня он встанет на ноги.
— Но это же воскрешение из мертвых!
— Полноте! Это слишком громкое слово для столь элементарного случая.
— Что вы говорите, он же ожил! Он живет! Он говорит! Он видит! Еще немного, он встанет и пойдет… Вы подлинный кудесник, профессор, вы, видимо, ввели ему настоящий эликсир жизни?
— Простая смесь зимазы и одного металла в коллоидном состоянии; оба препарата были изготовлены в моей лаборатории на Гороховой. Это — медицина завтрашнего дня, мой дорогой!
Тем временем невидимка, которому дают прозвище Господин Ничто, проникает в Петропавловскую крепость, тюрьму и символ царского режима, и устраивает там чуть ли не революцию, взорвав арсенал. Тем временем выздоравливающий Федор узнает от Нади, что невидимка создан руками самого доктора Лобанова:
— Вы знаете, не так ли, почему лист бумаги кажется нам белым?
— Увы, мадемуазель, мне стыдно признаться вам в своем глубоком невежестве…
— Нет, нет… вы на самом деле знаете! Но вы просто забыли, вы в этом сами сейчас убедитесь. Если исходить из небольшой толщины листа, из того, что сделан он из целлюлозы без всяких красящих веществ, то он должен был бы быть не то что невидимым, но светопроницаемым. Но он представляется нам плотным, непрозрачным! И эта непрозрачность объясняется его пористостью… Воздух проникает в многочисленные поры и, оказавшись между молекулами вещества, придает бумаге белый цвет… Это значит, что бумага полностью отражает свет, не разлагая и не поглощая его. И в силу того же самого феномена снег кажется нам белым. Если бы не было воздуха между его тонкими кристаллами, он был бы прозрачным как лед, поскольку, в сущности, снег — это замороженная вода. И, наоборот, лед кажется нам полупрозрачным, потому что между его мельчайшими частицами нет воздуха. Созданный же искусственным путем лед обязан своей непрозрачностью воздуху, который в нем содержится. Изгоните воздух путем нажатия, и лед сделается прозрачным, как и снег, если нажать на него и удалить таким образом воздух, который в нем сохраняется. Подобное же происходит и с бумагой. Если намочить бумагу, речь, конечно, не идет о меловой или лощеной бумаге, она сразу из-за своей структуры впитает воду. Вода тотчас вытеснит воздух, и бумага станет светопроницаемой, полупрозрачной. Если же взять лощеную бумагу, вода не сможет в нее проникнуть, и тогда ее смачивают растительным маслом, и это масло проникнет в бумажную массу, вытеснит воздух на значительно больший срок и придаст ей светопроницаемость. Все очень просто, вы согласны?.. Итак, не только неорганическое вещество, но и все живые органические ткани подчиняются тем же законам, что и лед и бумага. Они могут при определенных условиях становиться прозрачными.
— Как?.. Мускулы… хрящи… волосы… ногти… зубы… кости?
— Все! Нужно только изобрести метод, чтобы сделать объект прозрачным, не повредив его.
— Но ведь это очень сложно, я правильно понял, мадемуазель Надя?
— Трудно… вне сомнения… но не невозможно. Проведя множество исследований, мой отец создал в конце концов особую маслянистую сыворотку.
— Маслянистую сыворотку? Да… я догадываюсь… что-то вроде растительного масла, которое вытесняет воздух из бумаги, замещает его и придает бумаге прозрачность…
— Прекрасно! Эта сыворотка воздействует на живые организмы точно так же, как растительное масло на бумагу. Но тут имеются свои сложности, есть и свои опасности. Я не стану приводить вам все формулы. Их слишком много… потребовался бы целый том! Знайте только — это весьма важно, — что наша сыворотка, созданная на основе глицерина, является своего рода продуктом синтеза основных элементов, составляющих жидкости, имеющиеся в самых высокоразвитых организмах. Она отличается исключительной устойчивостью, к тому же безвредна, и о ней можно сказать, что она — самый чудесный продукт трансцендентной биохимии! В течение долгого времени бесчисленные и неустанные опыты были проведены сперва на низших животных… результаты оказались просто великолепны! Потом эту сыворотку опробовали на все более и более сложных организмах, и все они становились светопроницаемыми, словно кристаллы, и продолжали жить, как и прежде… однако что касается продуктов питания, то их характер и их использование должны были быть ограничены.
— Я хотел только спросить, прошу вас, мадемуазель…
— Спрашивайте, господин Федор.
— Эти тела, ставшие прозрачными, остаются… однако, видимыми, ведь так?
— Да! Но подождите, введение сыворотки в организм дает необыкновенный результат, причем такой, на который мой отец не мог даже надеяться. Случаю было угодно — а во всех самых значительных научных открытиях почти всегда большая доля принадлежит случайности — итак, случаю было угодно, чтоб эта сыворотка, проникая в тело, совершенно меняла коэффициент преломления световых лучей. Оптический феномен, и по сей день необъяснимый… итак, сыворотка превращала каждое из этих тел в изотропную среду и одновременно делала их коэффициент преломления равным коэффициенту преломления воздуха. Таким образом, не происходило больше ни отражения, ни преломления световых лучей, когда они из воздуха проникали в тело и из тела переходили в окружающий воздух.
Есть у меня подозрение, что этот эпизод Буссенар просто списал у Уэллса, у которого Гриффин объясняет Кемпу:
Бумага, например, состоит из прозрачных волокон, и если она представляется нам белой и непрозрачной, то это происходит по той же самой причине, по которой нам кажется белым и непрозрачным толченое стекло. Промаслите белую бумагу, заполните все поры между частицами бумаги маслом так, чтобы преломление и отражение света происходило только на поверхности, и бумага сделается такой же прозрачной, как стекло. И не только бумага, но и волокна хлопка, льна, шерсти, дерева, а также – заметьте это, Кемп! – и кости, мышцы, волосы, ногти и нервы. Одним словом, весь человеческий организм состоит из прозрачных бесцветных тканей, за исключением красных кровяных шариков и темного пигмента волос; вот как мало нужно, чтобы мы могли видеть друг друга. По большей части ткани живого существа не менее прозрачны, чем вода.
Далее Надя пересказывает ход эксперимента, объясняет, почему от невидимки пахнет псиной, и, самое главное, говорит о том, кто он и каковы его цели. Федор, будучи человеком добропорядочным, понимает, что он должен спасти и царскую семью, и город, и всю страну от безумного нигилиста.
Мне трудно судить, правдиво ли в книге изображена Россия 1910 года. Вряд ли. Но можно подойти к этому вопросу с другой стороны. Буссенар, будучи коммерчески успешным писателем, наверняка писал так, чтобы его современникам было интересно его читать. Поэтому даже если «Господин Ничто» ничего правдоподобного не сообщает о тогдашней России, он дает понять, что думали о России тогдашние европейские читатели. В частности, нигилисты определенно входили в джентльменский набор стереотипов. Их противники, «знаменитые и страшные жандармы в их серо-голубых мундирах», тоже:
Жандармы подчиняются тайной полиции и выполняют без колебаний, беспрекословно, слепо любые приказы. И слишком часто приказы эти ужасны!
Надо сказать, что эти люди при поступлении на службу дают страшную клятву, они клянутся доносить, если будет надо, даже на отца, мать, жену и детей! Никогда ни одно неосторожное слово не вырывается из их уст. Молчаливые, угрюмые, бесстрастные, они бесшумно ступают по толстым, заглушающим все звуки циновкам, которыми обиты пол и стены как коридора, так и камер, из-за чего в этом мрачном здании царит гробовая тишина.
Ну, последующую охоту за невидимкой пересказывать не буду. Буссенар не был бы Буссенаром, если бы эта погоня не была увлекательной. А финал закономерен и почти один в один повторяет финал «Человека-невидимки» Уэллса:
Лежащее на плитах лаборатории тело очень скоро становится видимым.
Оно возникает как-то сразу, окрашенное сперва в светло-розовый цвет… тот розовый цвет, которым подкрашивают статуи и который так плохо имитирует цвет человеческого тела. Потом розовый цвет становится гуще, кожа делается пурпурной, цвета крови.
Можно подумать, что сквозь поры этого организма, подвергшегося столь необычному изменению, вытекает, словно из огромной губки, вся имеющаяся в нем кровь, она краснеет от контакта с воздухом и растекается по полу.
Такая вот очередная печальная судьба. И я снова начинаю задумываться, а куда податься бедному невидимке? А можно ли законно зарабатывать на жизнь с помощью невидимости? Или левитации, телепортации, ясновидения какого-нибудь? Почему обычные таланты иногда получается использовать во благо других людей, а сверхъестественные почему-то никак не получается?
No comments:
Post a Comment