/* Google analytics */

Wednesday, October 25, 2017

Книги о Париже


«Нет никакой нужды описывать Париж, потому что большинство людей знают, что это за место, даже если никогда там не бывали».
— Карл Людвиг фон Пельниц, 1734

К поездке в Париж я, как обычно, начал готовиться задолго до отъезда, и вот что я решил взять с собой. Не все из этого списка я прочитал. Часть начал читать, но отложил в сторону, к другой части решил вернуться, когда перестанет поджимать время, третью часть я уже читал когда-то и перечитывать пока не стал, а четвертую честно прочитал, хотя и не всегда остался доволен. Итак, вот список.

Начнем с самого приятного, с художественной литературы.

Saturday, October 21, 2017

Дневник москвича. Никита Потапович Окунев


Лет пять-семь тому назад я день за днем завороженно читал газеты столетней давности на сайте Старости.ru. Потом я как-то отвлекся и забыл о наступающем семнадцатом годе. А когда он пришел, я вдруг открыл для себя «Проект 1917», где в формате социальной сети каждый день выкладываются отрывки из воспоминаний, писем, статей, написанных именно в этот день 1917 года. Среди авторов там есть политики разных партий, от Шульгина и Пуришкевича до Ленина и Сталина, писатели и поэты (Ахматова, Брюсов, Волошин), музыканты, философы, историки, а есть обычные обыватели, горожане и крестьяне. Если они вели дневник, у них есть шанс попасть на страницы проекта. И вот среди прочих я нашел там отрывки из совсем недавно прочитанного дневника Никиты Потаповича Окунева. Совершенно средний человек, не особенно талантливый, не шибко умный, а в силу возраста — довольно консервативный, чтобы не сказать закоснелый, но при этом вполне положительный. Интересуется театром, любит ходить в церковь. А судьба у него трагическая. В очень неудачное время жил.

«Проект 1917», к сожалению, закончится в декабре 2017. Дневники же Окунева продолжаются дальше, он вел их до двадцать четвертого. К тому времени из-за жизненных потрясений его состояние совершенно расстроилось. Он не прижился в новом мире и был к тому времени уверен в своей никчемности.

К концу года я совсем было забросил свои «мемуары». Для чего, думаю, портить бумагу и терять время. Прославить себя этим писанием мне «не дано». Нет таланта и умения. Комплект газет за эти годы куда интереснее моих кустарных записок. Сотни, а может и тысячи людей теперь только тем и занимаются, что заносят в свои дневники творящуюся метаморфозу нашей жизни. Пишут изгнанники, пишут «белогвардейцы», пишут и озлобленные, пишут и осчастливленные новой жизнью. Мое же потомство в «юбилейные» годы будет читать все, что я записал тут, — в действительно талантливом и ловком изложении. А может, и того читать не будет, потому что оно уже взрослое и само уже участвует в этом злосчастном десятилетии. Наконец, у меня нет еще своих внуков, которые могли бы лет через 50 позабавиться, почитать, что там полуграмотно нацарапал их дедушка про «великое» время.

Не знаю, что с ним сталось дальше. Жаль, что я не могу ему сказать, какой поразительный дневник он написал, как много он сделал для того, чтобы мы могли понять, что происходило в начале двадцатого века, а потом определило нашу жизнь по меньшей мере на сто лет вперед.

Monday, October 2, 2017

Барочный цикл. Нил Стивенсон


Ох, давненько я ничего не писал. Но зато читал, так что должок накопился приличный. Придется писать полаконичнее.

Два месяца я потратил на то, чтобы прочитать «Барочный цикл» Нила Стивенсона, который включает три толстенных тома, и все коту под хвост. Не дочитал, озверел.

Стивенсона я знаю давно как фантаста: «Алмазный век» и «Лавина» мне в целом нравятся, хотя склонность автора к гигантским масштабам, особенно в финалах книг, наводит на меня сон. Еще я читал «Криптономикон» — книга неплохая, хотя тоже страдающая затянутостью. А за «Барочный цикл» я брался трижды, в последний раз шесть лет назад, о чем даже осталась соответствующая запись в анналах: Ртуть. Нил Стивенсон. Впечатления мои с тех пор лучше не стали. С одной стороны, Стивенсон очень умелый писатель. Он прекрасно выстраивает сюжет из десятков переплетающихся событий, уследить за которыми сложновато, но если уж удается вспомнить, как разговор на текущей странице следует из событий, описанных в предыдущем томе, восхищаешься и авторской тщательностью, и собственной памятью. С другой стороны, эта его способность окончательно достала. Подавляющая часть этих связей совершенно несущественна для сюжета. Она просто есть и создает антураж. И хотя барокко славится обилием деталей, «Барочный цикл» только выиграл бы, будь он менее барочным.

Основа книги состоит в том, как посреди семнадцатого-восемнадцатого веков появляются первые ростки современного мира. По мнению Стивенсона, это в первую очередь наука и финансы. Наука противопоставлена алхимии, как иррациональному (мистическому) знанию, а финансовая коммерция — сельскому хозяйству и земле как его основе. Одна из основных идей, насколько я понимаю, состоит в том, что знание и понимание того, как устроен мир, помогают человеку стать хозяином этого мира. Наука помогает придумывать что-то полезное, финансовые сделки помогают найти ресурсы для того, чтобы его реализовать.

Итак, автор умеет писать и у него есть идея. Я ценю в книгах и то, и другое, и не уставал бы нахваливать Стивенсона, если бы он сумел уместиться в один том. Но он не смог, за что и был брошен недочитанным.