Джаред Даймонд написал книгу «Ружья, микробы и сталь» о влиянии географических условий на развитие цивилизаций. Некий Паршев написал книгу, куда менее убедительную, о влиянии географии на экономику. О влиянии географии на развлечения, насколько я знаю, не писал никто. Но если будут писать, то авторам обязательно надо бы упомянуть Поволжье. Те, кто тут живет, отдыхают, естественно, на Волге. Есть люди, которые с мая по сентябрь живут «в Заволге», в самодельном дощато-рубероидном домике, рядом с которым стоит летняя кухня с грубо сколоченными скамейками и столом под широким полиэтиленовым листом. С утра они уезжают на работу в город, вечером возвращаются на природу. Вместо ванны — Волга, вместо автобуса — теплоходик на соседней пристани. У эгоистов-единоличников — моторка. Популярности такого отдыха очень способствует национальный парк, благодаря которому удается хотя бы местами сохранить «Заволгу» незастроенной усадьбами, ранчо, гасиендами и прочими уродливыми проявлениями частнособственнического инстинкта. Если взять из числа знакомых городов, например, Златоуст, то совершенно естественно, что там любимый способ отдыха определяется не рекой, а лесом и горами — Таганай сразу за городом, а Уреньга и подавно прямо в городе. Выходишь из дому и ты уже идешь по Уралу. Точно так же не остается выбора у одесситов — только море. Бывают у городов экзотические увлечения. Ханты-Мансийск, например, город лыжный.
Красноярцы могли бы загорать на Енисее, хотя бы в июне-июле. Могли бы заниматься сбором ягод и грибов осенью. Могли бы кататься на коньках по реке зимой. Но у них под боком оказались Столбы, на которые можно ходить круглый год, поэтому самый популярный отдых для красноярцев — на Столбах. Во всяком случае, с точки зрения некрасноярца :). О Столбах писал когда-то еще сам академик Владимир Афанасьевич Обручев:
На правом берегу могучего Енисея, немного выше города Красноярска, расположена живописная местность, носящая название «Столбы». Здесь над волнистой поверхностью высоких грив и увалов, покрытых еще густым лесом, несмотря на соседство большого города в разных местах поднимаются утесы разнообразной формы и высоты. Одни имеют вид громадной кучи глыб, набросанных друг на друга. Другие представляют мощные гранитные массивы, только рассеченные более или менее многочисленными трещинами на крупные части. Эти массивы имеют различные формы, а трещины, превращенные вековым выветриванием в более или менее широкие щели, придают утесам еще более разнообразия. Местное население дало отдельным столбам различные названия: Токмак, Голубки, Перья, Львиная пасть, Старик, Дитя. Всего насчитывают двенадцать столбов. Некоторые из них поднимаются так высоко над лесом, что их можно видеть издалека, с другого берега Енисея, даже из Красноярска; другие скрываются в лесной чаще, и их найдет только тот, кто хорошо знает все тропы в этой местности.
Обручев был на Столбах еще в 1908 году и еще тогда обратил внимание на тех, кого больше ста лет назад называли столбистами:
Но для юношей и девушек, не знающих, куда девать избыток сил и восприимчивых к очарованию дикой, девственной природы, столбы представляют заманчивую цель и их посещают по нескольку раз в лето, не ограничиваясь прогулкой и ночлегом в лесу; цель многих экскурсантов - взбираться на сами столбы. Некоторые из них доступны и для неопытных, но на большинство нельзя подняться без помощи веревок, поэтому восхождение на них представляет задачу нелегкую и небезопасную. Нужно карабкаться по голым и гладким стенам гранита, пользуясь малейшей впадиной, чтобы поставить ногу, малейшим выступом, чтобы зацепиться рукой, каждой трещиной, чтобы засунуть в нее колышек и сделать себе ступеньку. Нужно быть совершенно свободным от головокружения, обладать крепкими мускулами, быть уверенным в себе и иметь опыт в лазании. Поэтому далеко не все посетители столбов совершают восхождения на самые трудные утесы и далеко не все заслуживают названия «столбистов», которым в Красноярске обозначают всех любителей этой экскурсии.
И теперь еще таких настоящих столбистов, отправляющихся в экскурсию с веревками, длинными палками и железными зубьями, подвязываемыми к подошве сапог, насчитывается немного, а тридцать лет тому назад, когда не было сибирской железной дороги, и Красноярск представлял собой маленький городок, их было гораздо меньше. Тогда не было и пароходика по реке к Лалетиной, и приходилось идти пешком весь путь от города, переправляясь на двух паромах через оба рукава Енисея.
Выходит, что за тридцать лет до визита Обручева, году в 1880, столбизм уже существовал. Сами столбисты считают, что им уже больше ста пятидесяти лет. Википедия называет столбизм «общественным движением, для которого характерны занятие скалолазанием и общение в неформальной обстановке в природных условиях». В научной статье «Язык столбистов» ("Язык и личность". Москва. "Наука". 1989) сказано так: «На Столбах сложилась особая общность людей — столбисты. Это люди разного возраста: рабочие и директора предприятий, инженеры, врачи, учителя, студенты, научные сотрудники. Династии столбистов насчитывают до пяти поколений. Принадлежность их к социуму, в котором отменяется иерархия официальных отношений, возрастных, социальных и профессиональных противопоставлений (между коммуникантами установлены дружеские отношения — у молодежи и столбистов среднего возраста обращение на ты), предполагает максимальную свободу и непосредственность общения. В известном смысле столбисты — это группа досуга, но досуга, ставшего определенным образом жизни». Столбисты настаивают на том, что они не альпинисты и не скалолазы. Они даже почти не пользуются страховкой. Дистанция, пройденная со страховкой, для них все равно что не пройдена вообще. В статье «Язык столбистов» написано так:
От спортсменов-скалолазов столбистов отличает любительский характер лазания. Столбисты не проводят совместных систематических тренировок, у них нет обязательных соревнований, проложенных трасс, технических приспособлений для лазания. Главное для них покорить вершину, найти новые пути, освоить сложный элемент хода хитрушку. Столбисты осознают свое отличие, часто специально обозначают его: Это уже не мы / это скалолазы придумали//; Хитрушки дают технику / а трассы ломовую силу // У каждой хитрушки очень специфичная техника // То что в столбизме / не всем понятно скалолазам //; "Мы — столбисты!" — гордо именовали себя энтузиасты этого спорта, сознательно игнорируя слово "альпинизм" как не выражающее существа столбизма. (Устинович Н. Столбы. Красноярский рабочий, 2 июня 1946.) Традиции, признак "своего" места отличают столбистов от иногородних скалолазов, часто приезжающих на Столбы. С иностранцами устанавливаются отношения соперничества в мастерстве лазания.
Естественно, что в такой группе складывается и свой язык, и свой фольклор, не говоря уж о своей истории. Я рассчитывал, что «Сказание о столбах и столбистах» и есть издание фольклора, только собранного не коллективом, а едва ли не главным сочинителем — Владимиром Александровичем Трониным по прозвищу Боб, который еще году в шестидесятом пришел на Столбы. Но меня очень удивило, что подборка историй оказалась очень однообразной. Почти все рассказы были о том, как пили водку, подрались, гонялись друг за другом с ножами и обрезами. Иногда для разнообразия кого-то убивали, потом снова пили. Я понимаю, что люди разные, были наверняка и такие, но все-таки другие рассказчики почему-то вспоминают другое — первопроходцев интересных маршрутов, забавные истории, трагедии, хороших и плохих людей. Не знаю составлялась книга им самим или кто-то собрал его рассказы уже после его смерти, но подборка какая-то получилась совершенно неинтересная. На сайте столбистов Столбы.ру можно найти куда более интересные истории. Даже сухая филологическая статья, которую я упоминал выше, лучше передает и характеры столбистов, и их хобби, такое непохожее на традиционное скалолазание.
No comments:
Post a Comment