/* Google analytics */

Wednesday, November 28, 2012

Винни-Пух. Алан Милн

Мне почему-то очень долго не приходило в голову попробовать прочитать Винни-Пуха на английском. Перевод Бориса Владимировича Заходера (пересказ, как он настаивал), естественно, знаком с дошкольных лет. Году в 1995-1996 мне попалась книга Вадима Руднева «Винни-Пух и философия обыденного языка», в которой был новый перевод, сделанный человеком, вооруженным достижениями науки двадцатого века — знанием морфологии волшебной сказки, психологии и разнообразных психоанализов, а также множества другой бестолковой муры. Вадим Петрович человек очень умный, а таким нельзя переводить Винни-Пуха. Я не знаю, веселился ли он от души, делая свой перевод, или сосредоточенно творил Правильное Истолкование Книги, но ни то, ни другое у него не вышло. Его утверждение о том, что «Винни-Пух" весь от начала до конца пронизан сексуальностью» — дурная шутка. Еще более безвкусные я не хотел бы цитировать, увольте, но их там много. Перевод, соответственно, получился тоже из рук вон плохим: «Хэлло, это ты, что ли, Кролик?»

Еще один перевод был сделан в 2001 году известным переводчиком Виктором Анатольевичем Вебером. По мнению Вебера, перевод Заходера «мягко говоря, кастрирован и переработан». Он взялся за труд показать нам настоящего Винни-Пуха, «не того пионерского Винни-Пуха, каким сделал его Заходер, а милновского» (цитаты взяты из интервью Вебера). В результате выяснилось, что поросенка, друга Винни-Пуха нужно звать не Пятачком, а Хрюкой, Слонопотама сменил Хоботун, а попытки сделать перевод максимально непохожим на заходеровский привели к тому, что он стал очень непохожим на милновский оригинал. Вот, например, всем известный кусочек, который у Заходера выглядит так:

-- Кристофер Робин, ты должен сбить шар из ружья. Ружье у тебя с собой?

-- Понятно, с собой,-- сказал Кристофер Робин.-- Но если я выстрелю в шарик, он же испортится!

-- А если ты не выстрелишь, тогда испорчусь я,-- сказал Пух.

У Вебера юмор отсутствует напрочь:

Кристофер Робин, ты должен выстрелить в воздушный шарик из ружья. Ружье при тебе?

- Ну, ясное дело, - ответил ты. - Но, если я выстрелю, то шарик лопнет.

- А если не выстрелишь, мне придется его отпустить, и я упаду и разобьюсь.

Это при том, что у Заходера абсолютно точно воспроизведен текст Милна:

‘Christopher Robin, you must shoot the balloon with your gun. Have you got your gun?’

‘Of course I have,’ you said. ‘But if I do that, it will spoil the balloon,’ you said.

‘But if you don’t,’ said Pooh, ‘I shall have to let go, and that would spoil me.’

В общем, тем, кому все еще интересен перевод Вебера, советую почитать отзыв на него в «Иностранке», там все по делу написано: «Песни невинности и песни опыта».

Еще одна книга, связанная с Винни-Пухом, это «Дао Винни-Пуха» Бенджамина Хоффа. Уж не знаю, как там настоящий китайский даосизм, но изложения основ даосизма в исполнении западных авторов почти всегда грешат претенциозностью. Вот и Хофф из всех сил надувает щеки, разоблачая бессилие науки перед тайнами Бермуд:

Вы можете объяснить, почему верблюд не ест вату? Не можете? И мы тоже. Не ест, и все тут. Не хочет. Однако Наука на этом не успокаивается. Встав в позу, она высокомерно заявляет, что может объяснить все, налепив соответствующие ярлыки. Но при внимательном рассмотрении ярлыков убеждаешься, что они объясняют далеко не все.

«Гены»... «ДНК»... Все это не более, чем ощупывание поверхности. «Инстинкт» ? Ну, это нам давно известно:

Вопрос: Почему птицы улетают зимой на юг?

Ответ: Инстинкт.

Иначе говоря, «Мы не знаем».

Хофф, конечно, знает что правильный ответ не инстинкт, а дао. И сразу все становится понятным, ага.

Ну так что, как может получиться, что один-единственный перевод книжки на русский язык оказывается волшебно хорош, а все остальное — барахло? В общем-то, такое бывает, но разумнее предположить, что и оригинал не блестящ, а достоинства перевода на деле — достоинства переводчика. Для того, чтобы прояснить этот вопрос, я и взялся за Винни-Пуха на английском. И я рад сообщить вам, что Алан Александр Милн оказался мировым парнем, вполне соответствующим уровню своего лучшего переводчика, Бориса Владимировича Заходера. А Борис Владимирович, в свою очередь, оказался большим хитрецом. Наверняка у него была причина называть свой перевод пересказом. И наверняка эта причина была не в неточности перевода и не в вольности обращения с оригиналом. Ну, на самом деле, есть (точнее был) один очень важный недостаток в переводе Заходера, но он его сам же и исправил. В первых изданиях по неясной причине из текста выпали две главы. Одна, про праздник в честь Пуха, сократилась до нескольких абзацев, а еще одна, в которой «арганезуются поиски» одного из друзей и родственников Кролика, пропала совсем. В издании 1990 года обе были возвращены народу. Так что заходеровский «Винни-Пух» — самый правильный.

ПыСы: Милновский — тоже :)

Monday, November 26, 2012

Уже классика и еще не классика

В 1936 году ежеквартальный журнал для библиофилов «Колофон» (The Colophon) попросил своих читателей ответить, кого из писателей-современников, по их мнению, будут считать классиками в 2000 году. Вот десятка победителей.

  • Синклер Льюис (Sinclair Lewis), автор очень хорошего романа «У нас это невозможно» о том, как в США приходят к власти фашисты.
  • Уилла Кэсер (Willa Cather). Не читал. Самая известная ее книга — «Моя Антония».
  • Юджин О'Нил (Eugene O'Neill). Нобелевский лауреат 1936 года. Тоже не читал. Писал в основном пьесы. «Любовь под вязами», кажется, ставили у нас в драмтеатре.
  • Эдна Сент-Винсент Миллей (Edna St. Vincent Millay), поэтесса. Даже знаменитая, хотя мне ее стихи совершенно не запомнились.
  • Роберт Фрост (Robert Frost), вот он-то настоящий поэт. Бродский его очень ценил. Хорошо помню стихотворение «Глядя на лес снежным вечером» еще с тех пор, когда у меня была книга «Американская поэзия в русских переводах» (я писал о ней в прошлом году). С Эдной Сент-Винсент Миллей, кстати, я тоже познакомился именно благодаря тому сборнику.
  • Теодор Драйзер (Theodore Dreiser). Ну, его помнят все, кто сдавал макулатуру в обмен на книги :).
  • Джеймс Траслоу Адамс (James Truslow Adams). Незнакомое мне имя, хотя, как выяснилось, он действительно хорошо известен. Историк, автор трехтомной истории Новой Англии и книги «Эпос Америки», в которой он первый использовал слова «американская мечта». В художественной литературе замечен не был.
  • Джордж Сантаяна (George Santayana). Тоже скорее философ, чем писатель, хотя что-то романоподобное он написал. На русском языке в основном известен по обрывкам цитат.
  • Стивен Винсент Бене (Stephen Vincent Benét). Не слышал о нем, а, возможно, зря, нужно поискать. Википедия пишет: «На протяжении 20-х годов публиковался в периодических изданиях, чтобы содержать большую семью. Наиболее известны научно-фантастические рассказы Бене из сборника «Дьявол и Дэниел Уэбстер» («The Devil and Daniel Webster», 1937), в том числе рассказ «На реках Вавилонских» («By the Waters of Babylon», впервые напечатан под названием «Место богов», «The Place of the Gods»). Это рассказ о подростке-дикаре, попавшем в разрушенный современный город после гигантской катастрофы (по некоторым признакам в описанном городе угадывается Нью-Йорк). Стивен Винсент Бене скончался от сердечного приступа на 45-м году жизни». Между прочим, дважды лауреат Пулитцеровской премии.
  • Джеймс Бранч Кэйбелл (James Branch Cabell). Как он попал в этот список, я понять не могу. Вероятно, опрос проводился в самый разгар кэйбелломании. Других причин не вижу.

К этому списку редакторы журнала добавили еще свой список, который включал в себя Томаса Вулфа, Генри Льюиса Менкена, Эрнеста Хемингуэя и Херви Аллена (наконец-то! (c)). Последний был известен в далеком тридцать шестом как автор сценария популярнейшего фильма, в следующем году взявшего аж четыре Оскара («Энтони Эдверс — незаконнорождённый сын Марии Боннифитер, супруги жестокого и бесчестного Дона Луиса, и Дениса Мура. Узнав о связи жены с Муром, Дон Луис вызывает его на дуэль и убивает» — ну, как тут не включить этот шедевр в классику!).

Thursday, November 22, 2012

Вонгозеро. Яна Вагнер

Как и старый любимый «День триффидов», «Вонгозеро» — наполовину роман-дорога, наполовину роман-катастрофа. Сюжет непритязательный, но многообещающий. Разразившаяся эпидемия необычно опасного гриппа убивает людей миллионами, а горстки оставшихся борются за выживание. Компания москвичей решает почему-то, что проще всего им будет выжить в глухих карельских лесах и отправляется на нескольких машинах в далекое путешествие. Впечатления от этого путешествия и составляют всю книгу.

Несмотря на схожесть сюжета, между «Днем триффидов» и этой книгой есть большая разница. Как ни странно, роман Уиндема ближе, роднее и понятнее, потому что его герои — люди, а у Яны Вагнер — дрянь.

Я с самого начала книги озадаченно прислушивался к себе, пытаясь уловить хоть отзвуки сочувствия к попавшим в беду. Вместо этого я ощущал недоумение и отчуждение. Да, герои явно принадлежат к какому-то другому обществу. Наверное, они типичные современные москвичи — коттедж за городом, две машины в семье, причем считается хорошим тоном менять их не реже, чем раз в пять лет, на работу она не ходит, он каждый день ездит в офис, видимо, свой бизнес. Ну, и что? Билл Мейсон из «Триффидов» тоже мне не однокашник, не земляк и даже не ровесник, но свой человек, как и Коукер с Бидли.

В аннотации к «Вонгозеру» кто-то написал:

Яна Вагнер пишет об обычных людях — молодой семье, наших современниках, застигнутых эпидемией врасплох. Не обладая никакими сверхспособностями, они вынуждены бороться за жизнь в наступившем хаосе. И каждую минуту делать выбор в пользу человечности, — чтобы не оскотиниться перед лицом общей беды.

Ума не приложу, кто мог это написать. Либо автор аннотации не читал эту книгу, либо он сам принадлежит к таким людям. А я вот никак не пойму, как такое может быть, почему люди, оказавшиеся на грани смерти, вместо того, чтобы стоять друг за друга, пытаются как-нибудь оттеснить своих же товарищей от общих запасов, урвать себе хоть чуть-чуть, да побольше. Они не доходят до насилия, но в случае опасности им приходит в голову только одно, уехать подальше, чтобы спастись самим, и плевать, что будет с остальными. Когда один из них ранен или болен, остальные только переживают только из-за того, что теряют время и с нетерпением ждут, когда же он, наконец, перестанет их сдерживать, либо умрет, либо выздоровеет, лишь бы побыстрее. Когда одна из их машин попадает в бандитскую засаду, главная героиня, не задумываясь, бросает друзей и уезжает. И ведь нельзя сказать, что автор даже не замечает этой особенности. Нет, она тщательно разбирает действия своих героев и заключает, что все правильно, что нужно спасать свою шкуру, что нельзя быть добреньким, потому что это опасно. Она даже вводит в сюжет нескольких нормальных, обычных людей, но только для того, чтобы они быстро стали жертвами — их либо убивают, либо они сами умирают, неспособные защититься от болезни, либо их обворовывают сами герои книги. Эти нормальные люди, кстати, хуже всего получились у Вагнер, какие-то они полупрозрачные, в отличие от живых, весомых и зримых хамов.

Помните того истеричного сопляка, который недавно в Москве застрелил несколько человек, потому что его разлюбила девушка? («На поверку всегда оказывается, что весь этот философский пессимизм — следствие семейных неурядиц или нехватки денежных знаков…») Он взял ружьишко, надел камуфляж (надо полагать, чтобы лучше слиться с офисным ландшафтом) и пошел убивать людей, предварительно написав «манифест» о том, что люди-де все подлецы, что он один супермен и так далее. Ну, Достоевского мы все читали, плавали, знаем. Так вот, сдается мне, что ему «Вонгозеро» очень понравилось бы. Оттуда очень даже наглядно явствует, что люди подлецы, а потому жалеть их не нужно, тем более, что они все опасны, а нужно наоборот, грести все под себя и не давать другим, ведь они-то ничем не поделятся, а если кто поделится, то тот от дележа и погибнет.

Словом, отвратительная книжка. Кто бы мог подумать, что можно такое слепить из безобидного сюжета про массовую летальную эпидемию...

Tuesday, November 20, 2012

Конкурс фантастических рассказов СССР-2061

Нашлось в ЖЖ сообщество СССР-2061. Название-то неоднозначное. Уж очень разными могут быть сообщества, которые могли бы так назвать себя. Это, по крайней мере, поставило перед собой любопытные задачи. Они провели два неплохих конкурса фантастических рисунков, а не так давно закончился и конкурс фантастических рассказов. Мне очень понравилась формулировка задания:

В 2061 году Советский Союз завершил первую стадию терраформирования Марса. Понемногу обживается Пояс астероидов. Активных боевых действий в 2061-м СССР не ведёт ни на Земле, ни в космосе. Предшествующие годы нами не детализованы: для нас с нашими читателями не слишком важно, существовал ли Союз непрерывно с 1922 года, или был воссоздан в каком-нибудь условном 2022. Не так важно, идёт ли действие на марсианской базе или дома на Земле. Важно другое: будущее должно быть таким, чтобы до него хотелось дожить.

Старые проблемы нашей страны вроде бюрократизма или неверия в свои силы, в основном, преодолены. На смену им, впрочем, пришло много новых вызовов. Внешних и внутренних, земных и космических, подчас - поистине титанического масштаба.

2061-й год - это не тюнинг 1961-го. Это даже не апгрейд современности. Это тяжёлое, но чертовски интересное время. А Советский Союз 2061-го - это не просто СССР образца 1961-го с ЯРДами и нейропроцессорами. Это уже совсем другая страна, красивая и притягательная. Она - ваша.

Немного настораживали два-три странных имени в составе жюри, но это же неважно, были бы авторы хорошие. Я прочитал рассказы, прошедшие в финал, и мне показалось, что больше половины из них были написаны не для конкурса фантастических рассказов, а как непроизвольная реакция на название конкурса — СССР-2061. Авторы не старались написать их хорошо, они просто жаловались на то, что им некуда больше идти, Советский Союз кончился, и поэтому они хотя бы в своем воображении постарались его воссоздать. А главное-то, главное — посчитаться с теми, кто отнял у них этот Советский Союз. Поэтому каждый второй рассказ содержит историю того, как были повержены злобные американцы и как им теперь плохо. В большинстве рассказов число персонажей из различных органов — милиции-полиции, КГБ и иных — находится уже даже не за чертой, отделяющей утопию от антиутопии, а уже где-то за гранью между антиутопией и пародией на нее. И все они красавцы, все они поэты, и глаза у них добрые и усталые...

Но какой смысл рассказывать о плохом, если было и хорошее? Из тридцати двух рассказов, попавших в финал, мне понравились (перечисляю в беспорядке) «Как я родился», «Осень в Нью-Йорке», «Полчаса города-леса» (не спутайте, он второй на этой страничке), «Проба Генри», «Сашка и Динозавр» и «Не бывает уважительных причин». Не во всех будущее получилось таким, чтобы уж очень хотелось туда попасть, но во всяком случае, оно получилось незлым.

Monday, November 19, 2012

Театральное

В воскресенье были в драматическом театре, решили развеяться. Попали на спектакль «Петербургские истории», состоящий из двух самостоятельных частей. Мне было очень интересно узнать, чем руководствовался творец, объединяя в один спектакль «Пиковую даму» (на сайте ее жанр обозначен как «анекдот») и водевиль В. Сологуба «Беда от нежного сердца»? Что должно было по его замыслу сделать из них один спектакль? Если вы заподозрили, что было что-то общее в сценическом решении, в музыкальном оформлении или еще в чем-то, вы ошибаетесь. Более нелепое сочетание было бы трудно придумать.

Первое отделение еще можно было бы посмотреть отдельно, но если вас вдруг занесет на этот спектакль, постарайтесь исчезнуть в антракте. Тем более, что все представление целиком идет больше трех часов.